PhiloMasters

В довершение всего, человек словно вспоминает о грядущей смерти, и это, пожалуй, самый сильный аргумент абсурда. Конечно, он знал о ней и ранее. Но в том, доабсурдном понятии смертности и в осознании смерти в её абсурдности - огромная разница.

До столкновения с абсурдом человек живёт, будто смерти нет вовсе: « . никогда не удастся в достаточной мере изумиться тому, что все живут так, как если бы они о смерти «знать не знали»». Однако после укоренения абсурда в сознании человека нелепость и пугающая неотвратимость смерти повсюду с ним, и от них уже никуда не деться: «В действительности источником ужаса является математическая непреложность события смерти . Простота и бесповоротность произошедшего и дают содержание чувству абсурда. В смертельном свете этой судьбы проступает её бесполезность». Действительно, смерть только тогда становится по-настоящему ужасна, когда человек встречается с абсурдностью лицом к лицу и осознаёт её. Об этом, кстати, говорит и Хайдеггер, цитируемый Камю: «Мир ничего не может предложить человеку, находящемуся во власти страха». «Люди умирают, и они несчастны», - восклицает Калигула так, словно он только что по-настоящему осознал эту прописную истину. В каком-то смысле, так оно и есть, потому что, конечно, он всегда знал о ней, но именно теперь, в сиянии абсурда, она становится ему невыносима. Таковы в общих чертах предпосылки и условия возникновения абсурда в человеческом сознании.