PhiloMasters

Специально темой русской души занимался в дореволюционный период Аполлон Григорьев. Он пытался раскрыть тайну русской души, используя при этом не мифологизированный образ Древней Руси, как это было у славянофилов, а реальную историю со всеми ее страницами.

Он пришел к выводу, что характерной чертой русской души является ее мятежность, парадоксальное совмещение противоположных, даже антагонистических характеристик.

Григорьев выделял коренные черты русской натуры, к которым относил незлобливость, отходчивость сердца, готовность к примирению, веру в Божественный промысел. При этом сохраняется и страстность, и увлеченность великими идеалами, и какая-то не уходящая неуспокоенность, тревожность и отсутствие удовлетворения реальной жизнью.

Следующий этап в изучении русской души является наиболее плодотворным с точки зрения конкретного раскрытия своеобразия ее черт. Русская душа предстала как одна из главных движущих сил русской революции 1917 года. После совершения революции стало невозможным говорить о русской душе вне этого исторического события. Работы по русской душе послереволюционного периода по существу закрывают тему русской души, потому что она не нужна была при господстве исторического материализма. Их ценность в том, что русская душа анализировалась на изломе своей истории, на пике своей активности. Еще одной характерной особенностью изучения русской души на этом этапе было сосредоточение на внутреннем мире русской интеллигенции. Вместо исследования русской души получалось исследование души русского интеллигента. Иными словами, мы видим как новые подходы, так и развитие некоторых ранее высказанных идей по проблеме русской души.

Наиболее концентрированно тема русской души на этом этапе нашла свое выражение в известном эмигрантском сборнике «Из глубины. Сборник статей о русской революции». В центре внимания авторов - русский человек, русский народ, которые не только изменили прежние порядки в России, но изменились отчасти свою душу. Мы остановимся на тех статьях, в которых интересующая нас тема представлена наиболее рельефно.

С.А.Аскольдов аксиоматически исходит из трехсоставного строения всякой человеческой души: святого начала, специфически человеческого и звериного. В русском человеке, как типе наиболее сильными являются начала святое и звериное. Этот душевный симбиоз разительно отличает русского человека от представителей других народов. Высокое и низменное в их постоянной неразрывной связи по существу указывают на широкий диапазон поступков и помыслов русского человека. В том случае, когда совершается исторический выбор, происходит преобладание какого-либо одного начала русской души. Другие народы, пережившие революции, не имели тех колоссальных нравственных и материальных издержек при созидании новых общественных отношений. Революция в России была обречена на тяжелые последствия в силу высвобождения звериного начала в русской душе. Это нельзя считать фатальным обстоятельством для всякого революционного преобразования в России. Победа зверя в русском человеке возможна в том случае, если ослаблено святое начало - в этом случае русская душа не показывает образцы высокой нравственности и благородных чувств.

Представленная точка зрения не была редким явлением. Е.Н. Трубецкой в работе «Смысл жизни» подчеркивал, что жизнь человеческая безбожная не только в России, а потому и ад - явление всемирное, а не только народно-русское. Особенность России в том, что в других странах крепче цепи, сковывающие зверя в человеке и потому «культурное покрывало, наброшенное на злую жизнь, менее прозрачно».

Лейтмотив почти всех рассуждений о русской душе после революции сводился к тому, что русская душа, национальное самосознание находятся в болезненном состоянии и потому все объяснимо, но не оправданно в русской революции. С.Л.Франк характеризовал национальный дух как первичное жизнечувство и основу духовно-нравственного лика народа. Сильный и крепкий русский дух оказался надломлен раздвоением между верой и жизнью. Русское религиозное сознание постепенно уходило от жизни и из жизни, в результате чего русский человек мирился со все большими мерзостями повседневной жизни.

Однако нельзя считать, что в результате сложившихся обстоятельств русский народ безвозвратно утратил свою изначальную духовную характеристику. Он не стал нищим духом, но лишь утратил на время способность использовать все данные ему богатства. Бездна падения и высота вознесения одинаково возможны для русского человека, но чтобы осуществилось второе необходимо стремиться к Богу, искреннему принятию смирения перед высшими силами и тем самым возвращению к религиозно-просвещенной действительности.